Сериал Хинтерланд 1 сезон онлайн

В тихом, окутанном туманом городке Аберистуит, в самом сердце уэльской провинции, развернулось нечто, заставляющее кровь стыть в жилах. Чрезвычайно бдительный сосед, отличавшийся исключительной наблюдательностью, обратился в полицию, выразив обоснованные подозрения в совершении дерзкого ограбления. Его тревога была вызвана открытой дверью квартиры соседки, расположенной напротив – явлением, столь нехарактерным для ее хозяйки, которая никогда не оставляла жилище нараспашку. Когда прибывшие на место происшествия полицейские вошли в жилище, их охватило чувство ужаса. В ванной комнате царил хаос, буквально заваленный обломками, а в самом центре – море крови, переливавшейся в лучах тусклого света. На полу, словно зловещая жестка, покоилась горстка вырванных зубов, являющаяся свидетельством неистовой борьбы. Однако, несмотря на весь этот кошмар, тела старой леди, ее хозяйки, нигде не было обнаружено. В течение нескольких часов, охвативших дом, полицейские провели тщательный, методичный обход, но не нашли ни единого доказательства, указывающего на местонахождение пропавшей. Во время расследования всплыла информация о прошлом женщины – она работала в интернате для осиротевших детей, и, к сожалению, не всегда пользовалась искренним теплом и уважением со стороны своих подопечных. Загадочно, но возникает вопрос, могла ли эта неприятная история как-то быть связана с ее внезапным исчезновением. В этой непростой и запутанной ситуации, старший инспектор Том Матиас, человек, отличающийся неукротимой настойчивостью и поразительной проницательностью, решил взяться за дело. Его репутация в полицейских кругах была известна – Матиас был известен как крайне въедливый и непоколебимый, его занудство нередко заставляло даже самых отважных собеседников выкладывать все, что они знали. Прибыв на место преступления, Матиас, словно опытный исследователь, не торопясь, погрузился в изучение обстановки, методично осматривая каждый уголок, даже принюхиваясь к одиноким окуркам, словно пытаясь уловить хоть малейший след. Несмотря на кажущуюся педантичность, именно такая глубокая проницательность и внимание к мельчайшим деталям помогали инспектору находить неожиданные, порой, неординарные выходы из самых запутанных ситуаций. На протяжении всего повествования, зритель впервые знакомится с валлийскими сериалами, и этот опыт оказывался настоящим удовольствием. Оценивая Уэльс сквозь призму данного кинопроизведения, можно сделать вывод, что государство постоянно испытывает нехватку солнечного света. Именно поэтому здесь столь подавляющая, гнетущая атмосфера, а люди, кажется, находятся в постоянном состоянии напряжения и беспокойства. И, разумеется, имена у них, как ни странно, нередко звучат грозно и отталкивающе, например, Карадог. Однако, несмотря на мрачность общей картины, неизменно привлекает прекрасная, несомненно, волшебная природа Уэльса. Авторы с гордостью демонстрируют то, чем не могут похвастаться многие европейские государства. Фильм, в духе британского кинематографа, обладает неспешным, медитативным ритмом. Здесь зритель не увидит стрельбы, бесшабашных погонь или других экшен-сцен. Главным в сериале – работа головокрумочного разума и умение соображать. Матиас постепенно знакомится с новым окружением, поскольку впервые оказывается в городе Аберистуит. Герой также стремится следить за своей физической формой, регулярно занимаясь бегом. В его комнате царит ощущение уюта и покоя – единственным предметом мебели является фотография двух детей. Общение с коллегами происходит только по необходимости. Такое взаимодействие казалось формальным, лишенным какой-либо дружеской теплоты. Ближе всего к детективу Матиасу была его помощница по имени Рис. Она невысокая, сбитая с потугами, неизменно хорохотливая валлийка. Рис была одинока, её единственной опорой была дочь, которая чаще проводила время с бабушкой, чем с мамой. В целом, сериал отличался высоким качеством, а необычный валлийский язык, звучащий на фоне повествования, придавал просмотру особый шарм. Рекомендуется к просмотру.

Бродерич, Хинтерленд, Фортитьюд – этот тревожный список, словно зафиксированный в зеркале апокалиптических жанров. В кинематографе, к сожалению, и феномен "фастфуда" не обошел стороной. Западноевропейский аналог подобного гастрономического решения, представляя собой, в сущности, тщательно сконструированный комплекс, где каждый элемент – живой актер, оператор, режиссер, детально проработанный сценарий – подчинен строгим "санитарно-эпидемиологическим" требованиям. И, что особенно важно, здесь отсутствует присущая жанру спешка и возможность доступа к конфиденциальным базам данных ГАИ, пусть даже для столь благородного занятия, как дегустация коньяка. Устранены любые элементы индивидуальности, живые проявления эмоций, невозможны драматические моменты преодоления жизненных трудностей. Вместо этого – безликие лица, шаблонные сюжетные линии, предсказуемость, которая, к сожалению, стала определяющей чертой этих произведений. Неудивительно, что, если когда-нибудь, в результате технологического прогресса, создатели начнут выпускать фильмы, используя исключительно роботизированные конструкции, генерирующие исключительно великолепную графику, мы, возможно, даже не заметим существенной разницы. И именно поэтому, я, в сущности, продолжаю просматривать этот феномен – не ради его сюжетной наполненности, а чтобы осознать, как создатели сериалов, подсознательно, демонстрируют нам столь характерную, искусственную, “пластмассовую” версию бытовой жизни. Эти произведения, во многом благодаря своим драматическим событиям, раскрывают трагикомическую участь тех, кто, по сути, не способен адаптироваться к жизни в комфортной, автоматизированной “клетке”, оборудованной автоматической поилкой, экологичной подстилкой, высокотехнологичной кормушкой и даже компьютеризированным колесом для бега. Они, по сути, являются ярким отражением противоестественности единообразных для всех стандартов, подчеркивая, как часто мы видим нравственную деградацию, обусловленную невозможностью вырваться за рамки привычного, предписанного сценария. Этот "фастфуд" в кино – не столько развлечение, сколько метафора нашего собственного стремления к простоте и комфорту, и, возможно, критика нашей собственной неспособности к настоящему, глубокому существованию.