Сериал Запретный брак онлайн

Этот телесериал, несмотря на череду ужасных, почти сюрреалистичных событий, в том числе бесчисленные убийства, оказался удивительно заразительным и вызывающим бурю эмоций. Центральная фигура – король – стал жертвой трагической гибели своей возлюбленной, чья смерть была искусственно представлена как самоубийство, погрузив монарха в семилетнее, почти полное отчаяние и самоизоляцию, пока не был снят общенациональный запрет на брачные союзы. В дворцовых палатках царил бесконечный перешептываний, в котором придворные, словно в немом диалоге, выдвигали утверждения о его физической неспособности к продолжению рода, провоцируя гневное негодование и, несомненно, стремление продемонстрировать свою половое достоинство, отчаянно желая убедить всех в обратном. В конечном итоге, монарх, поддавшись искушению, влюбился в коварную, опытного любовницу – аферистку, чья неумолимая воля и искусная игра преград ставили под сомнение всякие его начинания. Лично меня охватило сильное чувство тревоги и напряженности, наблюдая за тем, как не складывались обстоятельства и не возникала возможность для интимного соприкосновения. При этом, одна из ключевых придворных дам, в самый критический момент, буквально замерла, будто обессилев, когда видела, как главный евнух, в качестве инструмента, орудовал гвоздем. Слова этой дамы, полные размышлений, звучали так: “Эх... Если бы у него было...” Привычная для жанра дорам наивность в изображении сексуальных отношений здесь была нарушена, и персонажи не стеснялись открыто обсуждать нюансы и особенности физического влечения, что придавало повествованию некую специфическую, порой даже вызывающую, оттенок. Кроме того, проскальзывали отголоски и намеки на однополые отношения, создавая неожиданный и неоднозначный эффект. В итоге, как это часто бывает в дорамах, сюжет завершился счастливым концом, но все же, остается ощущение, что этот сериал, типичный пример фривольного кинематографа Южной Кореи, при всей своей показной зрелищности, не избежал влияния современной западной лево-либеральной мысли, утверждающей о неотъемлемой ценности любви, равенстве возможностей и уважении к различным формам чувств и отношений.

Этот анимационный проект, безусловно, обладает очаровательной, располагающей к просмотру компанией атмосферой – он представляет собой, несомненно, приятную зарисовку для семейного вечера. Однако, если отбросить поверхностную привлекательность и присмотреться к деталям, то становится очевидно, что в плане исторической достоверности картина проигрывает, напрочь теряя всякую глубину и реалистичность. В проекте ощущается навязчивое, неуместное влияние повествования в духе "Шахеризады", словно декоративный элемент, чуждый корейскому контексту. Примечательно, что корейская письменность, в период действия событий, находилась в зачаточном состоянии, вся официальная переписка и архивная документация велась на китайском языке. И вот, нам, в качестве "исторического" элемента, предлагают использовать современный хангыль, что вызывает заметную недоумевающую реакцию. Костюмы персонажей, по сути, представляют собой произвольную, бездумную кашу из элементов, взятых из разных исторических периодов – от воинственных когурёйцев до представителей поздней эпохи XX века. Эта собирательная, аморфная массовка, особенно бросается в глаза, и порождает опасения, что спустя столетия, при создании фильма о нашем времени, сценаристы, вероятно, будут воссоздавать изобразительную картину, в которой все, от высших чиновников до простых крестьян и ремесленников, будут облачены в экстравагантные, театрализованные костюмы, включающие элементы рыцарских доспехов и бальных нарядов, вызывающие, впрочем, нескрываемое усмешки у знатоков истории. Как справедливо заметил бы персонаж из советского мультфильма, "И так сойдёт!" – в этом проекте сплошное преувеличение и деформированная, отвлеченная от реальности интерпретация.