Сериал Дивный новый мир онлайн

Оценивая произведения, связанные с "Дивным новым миром", я считаю категорически ошибочным рассматривать их как устаревшие. Дистопические и утопические произведения, подобно тому, как и любые идеи, всегда являются проекциями представлений об идеале, страхов и желаний, которые, как я убежденный наблюдатель, не подвержены радикальным изменениям в человеческой природе. Авторы, обладающие глубоким пониманием этой натуры – по сути, надежные пророки, и отказ от ключевых антиутопий, таких как "Дивный новый мир", под предлогом их несостоятельности или устаревания, представляется мне крайне недальновидным. Возьмем, к примеру, свежий сериал. Он, безусловно, превосходит оригинальный фильм 1998 года, который, как ни странно, оказался весьма примитивным. Визуальное оформление выполнено на достойном уровне, актеры подобраны грамотно, а образ Гарри Ллойда, хоть и не отличается особой живостью, все еще вызывает восхищение. В сериале присутствует даже своеобразный юмор – не резкое, ехидное, как у Хаксли, а скорее мягкий, чернушный. Не было мне неожиданно, что большую часть работы над проектом провели британские сценаристы, те самые, что создали сериал "Хэппи". Если дать продюсерам полную свободу, они наверняка превратили бы антиутопию в веселую приключенческую историю о попаданце, который, демонстрируя эстетам-любителям дыма крематория, что такое настоящий рок-н-ролл. Эта концепция раскрывает потенциал сериала в том, что Бернард, главный герой, в конечном итоге, либо найдет себе пару в течение сезона, либо нет – это становится главной интригой для зрителя. И, в целом, в сериале присутствует многое, но лишь наполовину так, как могло бы быть – явно ощущалась некоторая сдержанность команды. Однако, если критиковать сериал, то основные претензии сводятся к слабому, не слишком умному переосмыслению сюжета и, возможно, к некоторой трусости. Произведения Хаксли, как правило, сложно адаптировать на экран, так как они содержат в себе полемику, смешивают художественный текст с рассуждениями о науке и искусстве и большую часть повествования посвящают диалогам об общественном устройстве и смысле бытия. В "Дивном новом мире" можно обнаружить переосмысление мальтузианства, идей евгеники и внеутробного размножения, которые Хаксли тщательно изучал. Даже конфликт книжного Дикаря с миром Нью-Лондона можно рассматривать как столкновение двух мальтузианских ветвей – тех, кто предлагал контрацепцию для предотвращения бесконтрольного размножения, и тех, кто настаивал на сознательном воздержании. Нельзя не отметить, что в романе присутствует критика марксистской философии и молодого СССР – Советы, в отличие от Нью-Лондона, довольно быстро ликвидировали зародившуюся сексуальную раскрепощённость и "теорию стакана воды". Страх интеллигенции перед неуютненькой, бездуховной действительностью – это также присутствует и в романе "Жёлтый Кром". Предостережение о приходе "цивилизации потребления" также не теряет своей актуальности. Важным элементом произведения является также шекспировский интертекст – Дикарь постоянно цитирует Шекспира и отождествляет себя с его героями, а название романа, собственно, взято из шекспировской "Бури". Попытки дословно перенести "Дивный новый мир" на экран, скорее всего, привели бы к созданию тягучего артхаусного фильма, совершенно не предназначенного для массового зрителя, поэтому попытки "осовременить" Хаксли, разумеется, я понимаю. При этом, несмотря на все эти корректировки, роман выглядит логичным и цельным, с четким основным сюжетом о трагедии человека, не вписавшегося в общество, а концепция мира оригинальна для своего времени. Однако, сериал, в попытках "осовременить" Хаксли, добавил столько знакомых деталей, что стал выглядеть вторичным. Остались лишь рожки и ножки, и он не стал самостоятельным произведением. С "Чёрным зеркалом", с "Миром Дикого Запада", с "Матрицей", с "Эквилибриумом" и прочим в том же духе его не сравнил только ленивый, от кинокритиков до комментаторов. При этом, когда в сюжете можно опознать оригинальное повествование – всё идёт более-менее гладко. Стоит удалиться от оригинала – и сюжет становится похожим на сочинение семиклассника. Зачем придумывать новые ходы, не добавляющие никаких свежих идей, если повествование отлично работало и без них?

Этот кинематографический проект представляет собой весьма неординарную аномалию в рамках общепринятого понимания взаимоотношений между первоисточником и его адаптацией. Вместо ожидаемого превосходства оригинала, здесь наблюдается поразительная, почти абсурдная, инверсия: сериал, по сути, превосходит исходную книгу (познавательное погружение в фантастические миры!). Роман Джорджа Оруэлла, написанный в 1932 году, представляет собой, скорее, аллегорическую христианскую проповедь, завуалированную под маской научной фантастики. Сложно отнести его к классическим антиутопиям – произведение скорее является своеобразной утопией, рисующей картину общества, сумевшего искоренить страдания, вызванные болезнями, старением и голодом. Настоящая гармония и благополучие царят в этом новом мире. В отличие от этого, в сериале нижние слои населения демонстрируют зачатки самосознания и мыслительной деятельности, аналогичных высшим кастам, что и порождает основной конфликт повествования. А действие Сомы, предназначенной для поддержания физического и душевного здоровья, оказывается не всегда эффективным – она функционирует последовательно и безостановочно, без каких-либо колебаний. В книге же, напротив, низшие касты занимаются своим делом с энтузиазмом и удовлетворенностью, не поддаваясь воздействию соматической системы. Конфликт, разворачивающийся в серийном повествовании, строится вокруг искусственного кастового деления и стремления обитателей Нового Лондона к более глубоким, сложным переживаниям – к испытыванию чувств, включая гнев, и к ощущению эмоциональной связи, что, согласно установленным нормам, не допускается. В оригинальном романе же, конфликт заключается в отвращении Дикарья к развратности и беспечности жителей Нового Лондона, в их пренебрежении к классической литературе (Шекспиру) и Священным Писаниям. Он не перестает ощущать себя "грязным" (в экзистенциальном смысле), осуждая себя за невольный взгляд на Линайну, подвергая себя самобичеванию – буквально, он берет хлыст и наносит себе удары, а затем читает всем проповеди о необходимости сохранения целомудрия, соития только после брака и почитания Бога. Дикарю, увидев Линайну, он создаёт собственный, идеализированный образ этой женщины, убежденный в своей непригодности для ее любви, полагая, что даже его взгляд может осквернить её. Это своего рода проекция, подобная натяжению совы на глобус. Когда реальная Линайна оказалась далека от его представлений, он не просто испытывает разочарование – он превращается в яростный приступ оскорблений, называя женщину "легкомысленным и искусительным существом", читает ей проповеди и, в финале романа, избивает ее хлыстом за то, что она улыбнулась с фразой: "*люха, демон, искуситель!*" Затем, очевидно, совершает акт, напоминающий роскомнадзор. В целом, эта книга представляет собой обширную и глубоко религиозную проповедь, пропагандирующую идею строгого соблюдения брачных норм, почитание искусства, Священных Писаний и требования к соответствию индивида идеализированным ожиданиям. Если вы помещаете в свой разум образ ангельской женщины и требуете, чтобы она соответствовала вашим представлениям, а если она не соответствует – хватаете хлыст и исправляете её, то, возможно, эта книга придется вам по вкусу. Сериал, несмотря на свою относительно слабую структуру, содержит хотя бы ощутимый конфликт и не перегружен религиозной пропагандой, что делает его пригодным для просвещенного вечернего просмотра.

Этот сериал, обладающий званием адаптации знаменитого романа Оуэна Хаксли, для меня трансформировался в нечто гораздо большее – в поразительное, почти жутко точное отражение нашей эпохи. Он настолько филигранно соответствовал реальности, столь проницателен и узнаваем, что просмотрев его, я ощущала не просто наблюдение за антиутопической картиной, а будто бы погружение в некое параллельное измерение, где события, казалось, разворачиваются не где-то в отдалённом будущем, а, фактически, здесь и сейчас. С самых первых кадров, изображающих Лондон эпохи, представляющий собой совершенное, стерильное и безупречно организованное по строгим кастам, я была буквально ошеломлена. Этот мир, где декларируется равенство "всех вещей", на самом деле не знающий равенства, является лишь обманчивой иллюзией. В этой искусственно созданной псевдорайской системе потребление выступает как единственный, неоспоримый смысл существования, а любое проявление боли воспринимается как принципиально недопустимая ошибка, дефект в функционировании системы. Но разве не именно боль, как напоминание о нашей уязвимости и человеческой природе, делает нас по-настоящему живыми? Наиболее меткий и проницательный отзыв, на мой взгляд, был опубликован в The Guardian: “Этот сериал напоминает о том, как Instagram превратился в систему государственного управления.” И это утверждение, на удивление, не лишено оснований. В этом футуристическом Лондоне, столь аккуратно выстроенном и оформленном, царит нездоровое, почти болезненное, ощущение пустоты, которое подчеркивает искусственность и фальшь происходящего. Каждый кадр, словно тщательно продуманная рекламная кампания, наподобие кампании Apple, демонстрирует мир, в котором человеческие чувства рассматриваются как системные сбои. Главная героиня, Ленайна, стала для меня воплощением той самой, глубоко укоренившейся, тихой тревоги, которая, к сожалению, столь часто присутствует в нашей повседневной жизни. Она предстает перед нами как идеальный представитель системы, подчиняющийся всем правилам и нормам, но внутри неё, как в каждом из нас, ощущается невысказанная, неуловимая боль – предчувствие надвигающейся угрозы. И лишь когда она, вместе с Бернардом, покидает пределы города – попадает в "дикие земли", начинается самое важное – не захватывающий экшн или бегство от обстоятельств, а, прежде всего, пробуждение – осознание собственной уязвимости и опасности, исходящей из этой безусловной, безличной системы. И это пробуждение, безусловно, вызывает страх. В какой-то момент мне особенно откликнулась цитата из рецензии Vulture: “ ‘Дивный новый мир’ – не о будущем, а об эмоциональной пустоте, в которую мы, порой, неосознанно загоняем самих себя.” И именно эта безызмысленность, эта холодная, лишенная тепла и искренности пустота, является истинной, самой главной угрозой. Не злобные архангелы или инопланетные захватчики, а эта гладкая, удобная, но, одновременно, смертельно опасная бессмысленность, захватывает всё вокруг. Как журналист, я не могла не заметить, насколько тщательно и многогранно сериал анализирует концепцию каст и иерархических структур. Здесь касты – это не просто социальный механизм, а, прежде всего, метафора внутренней иерархии человека: кем тебе "разрешено" быть – альфой или омегой? Или, возможно, кем-то совершенно иным – вне этой жестокой, бездушной системы? Финал оставил после себя ощущение странной, но, в то же время, глубоко правдивой свободы. Беспокойства, тревоги, но именно настоящей, живой свободы. Подобно тому, как чтобы действительно жить, необходимо сначала выйти из собственного "Лондона" – из зоны комфорта, из мира, контролируемого "инстаграмными" идеалами, где вместо счастья тебе предлагают лишь “сому” – символ искусственности и неудовлетворенности. В заключение, следует отметить, что этот сериал – это не просто фантастика. Это, скорее, диагноз нашей эпохи. “Дивный новый мир” – это сериал, который не развлекает, а, напротив, глубоко тревожит, заставляет задуматься о том, как хрупка человеческая суть под глянцем современных систем, и о том, как важно не утратить в себе то, что больно – но, в конечном итоге, живое.

Сериал “Дивный новый мир” представляет собой произведение, которое, вероятно, не придется по вкусу тем, кто предпочитает более глубокие и многогранные антиутопические повествования. Ключевой особенностью, и, одновременно, потенциальным недостатком, является акцент на поверхностном, почти наркотическом удовлетворении, где любые проявления печали, одиночества или привязанности, воспринимаемые как угроза идеальному балансу, бесцеремонно подавляются. В этой тщательно выстроенной, почти роботизированной реальности, человеческая жизнь сводится к бесконечным оргазмам и отвлекающим мантрам, а любое проявление индивидуальности или критического мышления подвергается немедленному устранению. Визуальная составляющая сериала, безусловно, впечатляет – панорамы нового мира, с их синтетическими пейзажами и идеально выверенной архитектурой, поражают воображение. Однако, при всей красоте, реализация концепции “Будущего” остается несколько наспех, почти демонстративной. “Новый мир” предстает прежде всего как тщательно продуманная декорация, в которой, кроме одного, вызывающего подозрения, сооружения, практически не прослеживается реалистичная картина существования. В отличие от этого, “Старый мир” показан с поразительной детализацией, что добавляет некоторой иронии и подчёркивает контраст между двумя эпохами. Интерес к сериалу в определённой степени подстегивает и контраст с “дикими” – представителями нижших слоев общества, которые, демонстрируя фрагменты “Старого мира”, играют роль своего рода “шоу” для высших классов, напоминая о давно забытых ценностях моногамии и личной ответственности. Однако, суть занятий, профессиональной деятельности и повседневной жизни обитателей “Нового мира” остается, по сути, завуалированной, что создает ощущение, что мы видим лишь часть пазла, а большая их часть скрыта за пеленой искусственности. Просмотрев всего две серии, я не смог по-настоящему прочувствовать атмосферу, пронизывающую этот мир, и уже вступила в силу завязка сюжета, которая, увы, оказалась довольно предсказуемой. Актерская игра, безусловно, демонстрирует определенный уровень мастерства, но, к сожалению, игра актеров, играющих актеров, зачастую граничит с фарсом и абсурдом, особенно в доме моногамии. Сюжетные ходы, представленные в сериале, не содержат значительных драматических поворотов, а их развитие представляется крайне сжатым и некорректным, особенно учитывая жанровые ожидания от антиутопии. Например, учитывая, что это антиутопия, непонятно, почему отклонения пресекаются столь мягко, правила легко нарушаются и за это ничего, и как же такая система, с таким уровнем несоблюдения правил, долгие десятилетия удержалась. Если бы сериал не был антиутопическим, я бы без колебаний поставил ему десять из двадцати. Поскольку же это мой любимый жанр, я бы, возможно, поставил четырнадцать из двадцати. Надеюсь, качество сюжета и соответствующая глубина повествования сериала только улучшится в последующих эпизодах, и я продолжу следить за его развитием. “Сомы грамм и нет драм!” – вот то, чего я искренне желаю этому проекту.

Свежий взгляд на классику! В эфир выходит сериал, основанный на гениальном произведении Олдоса Хаксли – книге 1932 года, предвосхитившей многие тенденции будущего. Автор, визионер, заглянул в глубины времени, примерно через полторы с половиной столетия от нашей эпохи, и представил картину, одновременно завораживающую и пугающую. Представьте себе мир, где преобладают беззаботность, отсутствие устоявшихся семейных устоев, и, что особенно важно, – повсеместное господство молодежной аудитории, будто застывшей во времени. Технологический прогресс достиг небывалых высот, позволив не только продлить физиологическое существование человека, но и искусственно регулировать динамику численности населения. Эта грандиозная перестройка, несомненно, не обошлась без острых противоречий. В попытках смягчить нарастающее напряжение, население привыкло использовать мощные, но, увы, токсичные наркотические средства, временно заглушающие тревожные мысли, однако, с трагическими последствиями для продолжительности жизни. "Дивный новый мир" – это не просто антиутопия, это многослойное произведение, насыщенное аллюзиями и отсылками к выдающимся личностям и деятелям истории. Например, имя главной героини, "Ленина", намеренно лишенное очевидной связи с реальным человеком, – это умышленный ход, намеренный подчеркнуть, что книга обращена к широкому спектру тем и идей. Её лучшая подруга, ещё однофамилец – Фанни – является ярким, полным контраста, сопровождением. В повествовании также мелькают имена, обретающие отголоски в истории: Бернард Маркс, Бонапарт, Бакунин, и даже имя рода Ротшильд, – все они служат для усиления драматического эффекта и подчёркивают глубину социальной и политической критики, заложенной в романе. Важно отметить, что до выхода данного сериала, книга уже была экранизирована дважды – в 1980 и 1998 годах. И теперь, с уверенностью можно сказать, что этот новый проект, благодаря тщательно подобранному актерскому составу, возглавляемому восходящей звездой Джессикой Браун Финдли, обещает стать одним из самых зрелищных и захватывающих представлений этой культовой истории! Мы с нетерпением ждем, чтобы увидеть, как на экране оживет мир, в котором границы между реальностью и антиутопией размыты до предела.